Шокирующая Средняя Азия или как я попал под каток...
В школу дети ходят от силы пять месяцев в году, когда семья спускается с гор в долину, где ставят свой аил на зиму и тогда, обычно к ноябрю, отправляют детей в школу, а как только весеннее солнце чуть согреет пастбища, снимаются с места всё выше и выше в горы.
Отношения в семье мне со стороны непонятны. В кыргызском аиле живут зачастую несколькими семьями. Отправляя мужей со стадами, жёны занимаются хозяйством. Осенью в аилах собирались всей семьей, но кто с кем в каких отношениях? Кто брат, кто муж, чьи дети? Со стороны казалось, что они вообще не общаются друг с другом, изредка перекидываясь парочкой фраз, но зачастую им хватало взгляда. Это у нас поход за хлебом в магазин может стать целой историей, а у них вокруг месяцами ничего не происходит, вот они и привыкли молча делать свою работу по хозяйству. Я понял смысл рекламы в Бишкеке: "Подключись на новый тариф Элдик и получи сто бесконечных бесплатных минут в подарок. Минуты можно сговорить в течение года!".
Юрта для азиата - это домашний очаг, уверенность в завтрашнем дне и символ целой страны - Кыргызстана. Даже на флаг помещён стилизованный свод юрты, как символ благополучия.
Водитель, Мирбек, мужчина лет сорока пяти с не сходящей с лица улыбкой перекинулся парочкой слов с хозяином, тот из небольшого бочонка налил ему поллитровую бутылку такого же напитка, как и у нас. Но с каждым глотком глаза у Мирбека, и так косые от природы, окосели больше и больше. Он стал рассказывать нам про свою жизнь и в общем про жизнь за горным хребтом, забыв о том, что нас нужно куда-то везти. Пришлось прервать его монолог, намекнув, что нам пора. Загрузились в машину, Мирбек еще пригубил волшебного напитка и предложил попробовать. Мне хватило одного запаха: это была спиртяга. Есть в аилах спецы, которые умеют из слабенького кымыза делать ядрёную молочную водку или уже путем выгонки, или, по старинке, постепенно снимая верхний слой с выдержанного в бочке напитка. Я разгадал тайну его улыбки: он был просто гашеным, синим в дым. И от этого стало страшно, правильным было бы выгрузиться и послать его ко всем чертям, но уж сильно хотелось спуститься вниз, туда, где тепло, где ещё лето.
Мирбек забыл о безопасности и по извилистой дороге гнал свой бус с бешеной скоростью. Когда на спидометре было под 130, я его хватал за рукав и почти умолял: "Мирбек, мы никуда не спешим". Тот снижал скорость до 90, хотя для такой дороги и это было кошмаром. Забывшись, разгонялся обратно. Ребята, не ездите на велосипеде по асфальту в средней Азии, берегите себя. Там таких пьяных Мирбеков тысячи!
Пока мы сидели, вжавшись в сиденья, Мирбек заливался, как соловей. Когда он меня в пятый раз спросил: "Был ли я на Иссык-куле", я понял, что пациент уже теряет связь с реальностью. Нам еще повезло, что дорога была довольна пустынна, машина праворульная, я сидел слева от водителя, потому за каждой встречной машиной следил взглядом, готовясь вильнуть рулём в случае чего. Навстречу мне ехал такой же микроавтобус, в котором, о ужас, спал водитель, не просто клонил голову, а конкретно дрых, сидя боком в кресле. Я вжался в свое кресло, видя, как виляет по дороге встречная машина, пока до меня не дошло: это же тоже праворульная машина, и на сиденье спит такой же пассажир, как и я. Но седых волос на голове прибавилось.
Вскоре выехали на широкую трассу и можно было вздохнуть спокойнее. Тем более, проезжая пост ДПС, Мирбек успокоил: "А, не волнуйтесь, права отобрали за пьянку еще полгода назад".
Гостиница, двухэтажный сортир - ну всё просто создано для отдыха
Точно кадры из фильма "Кин-дза-дза": "А это что? А это что здесь - не город?"
Качество фото только подтверждает: Это был провал, от одного депрессивного вида всё из рук валилось, но мы умудрялись даже шутить.
Помимо нескольких юрт в ряд стояло несколько фанерных домиков, рядом с одним пылилась Нива. Значит кто-то есть в живых. Подошёл к двери, а ручки-то нет. Вместо нее красовалась дыра шириной с кулак. Постучал - тишина, сильнее постучал - изнутри донесся голос. Оказалось, что это не дыра, а специальное технологическое отверстие: запускаешь руку и дёргаешь за ручку с той стороны двери. Это была столовая, правда на пару столов. На кухне кто-то копошился. Вышла женщина с удивленным лицом:
- Что надо?
- Хотим снять жилье на сутки.
Она крикнула наверх, подошёл мужчина с ещё более удивлённым лицом.
- Как приехали сюда? Сами?
- Нет, таксист привёз. Нам бы хоть юрту.
- Не, ты что? Ураган ночью будет. В юрте замёрзнешь. Пойдём в домик.
Домик был из листовой фанеры с кое-как прилепленной дверью.
- О, хоть свет есть.
- Не, света нет. Только летом на пару часов генератор включаем.
- А вода?
- И воды нет, только грязная и солёная из озера, но её пить нельзя.
- Магазин?
- И магазина нет, только летом кое-что сами продаём.
- А есть-то что? Хоть в столовой что-нибудь можно?
- Не, ничего нет. Нужно заранее было позвонить, я бы съездил за едой. Разве только шорпо и то часа через два.
- Ладно, давай шорпо через два часа.
Хозяин ушел, оставив нас наедине в этом фанерном домике, ветер усиливался, голуби над головами курлыкали всё громче и громче, навевая тоску. Да, в дополнение к одеялам, которые видели явно не одно поколение кыргызов, над нами скреблись и бесились голуби.
После стольких приключений я уже знал привычки девчонок. Когда Танька не в духе, то тут же садится читать. Лариса начинает "заниматься по хозяйству". Здесь пыталась полить несуществующие цветы на подоконнике.
Я понял, что пора валить в свою комнату и на два часа не издавать ни звука от греха подальше.
Шорпо - это вроде бы суп с бараниной и картошкой, но по факту перед нами стояли три тарелки юшки с торчащими костями. Девчонки, как оказалось, не переваривают баранину в таком виде, в итоге все три кости плавали у меня в тарелке. Нужно сразу спросить, сколько сие стоит. 80 сом за порцию. Ничего себе? Настоящего мяса, не сою, я не видел давно, поэтому сразу же накинулся обгладывать кости. Девчонки что-то пытались выловить съестного из бульона. Маслал я эти кости больше получаса, пытаясь высосать все соки из неизвестно откуда взявшегося здесь барана. Напоследок нам предложили чая. С опаской спросили:
- А сколько стоит? Тридцать сом? Стакан? Нет, чайник? Хорошо. Несите.
Нам принесли чайник с чаем, на боку которого сиротливо болталась одна нитка с маркой "Липтон".
- Нуежели? - подумали мы. - Ага.
Приоткрыв крышку, опасения оправдались. В чуть подкрашенной воде плавал один пакетик заварки. Надеюсь, свежий.
Жиденький, но хоть горячий. Хоть руки погреем.
Опустошив чашки, попросили ещё чаю.
- Хорошо, - сказала хозяйка и просто налила кипятка в наш же чайник с сиротливым пакетиком.
Если в первый раз можно было еще сказать, что мы попили чая, а второй раз мы просто попили кипятка.
- Давайте рассчитаемся.
- Давайте, с вас триста сом.
- Триста?
- Шорпо три по восемьдесят и два чая по тридцать.
- Два чая???
Спорить с ней было мало того глупо, а еще и опасно, сумма могла возрасти, например, за аренду стула.
Тем временем ветер за окном набирал обороты. Улеглись под его завывание переварить скорее в мозгах, нежели в желудке, обед. После такого главное - не шевелиться, чтобы не растратить полученные от чая калории.
Через полчаса уже выл настоящий ураган. Танька сонно:
- Пошли хоть на Иссык-Куль посмотрим, а то непонятно чего вообще сюда приехали.
Взяли фотоаппарат, Танька пошла первой, схватилась за ручку и двери .... и я первый раз увидел летающего человека. Её унесло ветром вместе с дверью. Хорошо, что фанера скрипнула, но выдержала. Или это скрипнула Танька?
Из домика открывалась прекрасная картина Среднеазиатского курорта.
Пляж, шезлонги, рыбараки, голые азиатки. Где это всё?
Ветер заглушал все наши слова. И слава богу!
Лариска, закутавшись, наслаждалась закатом.
Я ловил волну. Мы же на море.
Наш домик от ветра трещал по швам, голуби притихли. Я завалился на кровать и пытался читать. Слова не складывались в предложения. Тело моё валялось на кровати, а мысли были далеко. Далеко в горах, в лесу, на море. Шум горного ручья сменялся пением птиц, птицы передавали эстафету шуму прибоя. Сквозь эти чарующие звуки доносился какой-то противный писк. Вырвался из нирваны, посветил фонариком. Блин, мыши ползают по рюкзаку. Но было так лень даже оторваться от подушки, что я подумал: "Ай, ну и чёрт с ними, пусть грызут что хотят".
Ночью мыши так обнаглели, что, чувствуя мою беспомощность, начали ползать по мне.
Утром, чуть рассвело, сбросил с себя одеяло и пару мышей, вытряс вещи из рюкзака, еще пару мышек. Девчонки тоже чуть свет стали собираться. Оставаться здесь даже на минуту не было не то что желания, сил.
Провожать нас собрались все обитатели, даже голуби сверху.
Если задора и настроения нет, то лучше куда-то двигаться, но не сидеть.
Напоследок сходили на Мёртвое море. Меня уже ничем нельзя было удивить. Это была обычная зелёная лужа с шлагбаумом и будкой, на въезде, но я не понял, зачем шлагбаум, если его можно просто объехать по степи? Появился джип, вышел кыргыз и сел в будку.
- Зачем?
- Билеты продавать.
Всё, быстрее отсюда. Немедля.
За ночь горы завалило снегом. Так что можно считать, что мы переждали непогоду хоть в какой-то, но безопасности. Ветра вообще не было, и мы катили назад, подальше от этого дикого места.
При солнечном свете всё выглядело совсем иначе.
Нам все желали доброго пути.
