Старые карты в форматах *.MAP и *.JNX.

Предпраздничная обстановка заставила отвлечься от дел на земле, обратится к прошлому и материалам, собранным 2 года назад. Вот так выглядело место массового расстрела под Минском, где по «свидетельским показаниям и данным экспертизы» лежит 30 тысяч военнопленных и гражданских. Скорей всего эта трагедия произошла летом 1941 года. Точно ответила бы настоящая экспертиза, да только территория завалена почти метровым слоем глины и разным мусором, не осталось никаких следов.

Раньше было выражение пир во время чумы, но скоро оно дополнится новым. Теперь, когда каждый рубль нужно беречь, 9-го мая, не так далеко от этого места, планируется дорогостоящий военизированный спектакль.

Снимок сделан 19 августа 2018 г., но уверен, что здесь к 75-й годовщине Великой Победы ничего не изменилось.

Все подробности с картами попытаюсь собрать.

Что это за дичь?????

Всё абсолютная правда, если верить документу, опубликованному 55 лет тому назад в книге «Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии (1941—1944)» (Минск, 1965 г., стр. 222—225). Документ не простой, это Акт Минской областной комиссии содействия в работе ЧГК СССР о массовом истреблении гражданского населения и военнопленных на территории Минска и его окрестностей в 1941—1944 гг., составленный 13 августа 1944 г. В комиссию входили даже два беларуских литератора — Міхась Лынькоў и Кандрат Крапіва. У музейных работников интересно было-бы узнать, оставили ли они свои личные воспоминания с мест расстрелов, кроме подписей под документом?

Акт повторно переиздавался по подлиннику в книге «Лагерь смерти Тростенец. Документы и материалы» (Минск, 2003 г., стр. 110—116). Сам подлинник хранится в Национальном архиве Республики Беларусь (фонд 4, опись 29, дело 159а, листы 25—33). Его фрагмент, касающийся места трагедии непосредственно с оригинал-макета этой книги 2003 г., привожу ниже.

...
III. Урочище Уручье. В урочище Уручье на 9-м километре по автомагистрали Минск — Москва, в 800 метрах от магистрали и в 250 метрах от дороги на Раков найдено 10 ям-могил в районе Корнич-болото. Размеры 8-ми могил — 21x5 метров, одной — 35x6 метров и одной — 20x6 метров, глубиной 3–5 метров.

В раскрытой комиссией яме-могиле обнаружены три продольных ряда трупов в 7 слоев каждый. Все трупы лежали вниз лицом, на них обнаружена одежда и обувь военного и гражданского образца. Среди трупов многие одеты в форму танковых войск. В карманах одежды некоторых трупов найдены документы, часы, облигации го­с[у­дарственных] займов, советские деньги и раличные предметы личного пользования. Преобладающий возраст погибших — 20–30 лет.

В могиле обнаружено также несколько трупов женщин в гражданской одежде. У могил и в могилах найдено огромное количество стреляных гильз от немецких винтовочных патронов.
При судебно-медицинском исследовании 120 эксгумированных из этой могилы трупов установлено, что причиной смерти захороненных в могиле почти во всех случаях были сквозные огнестрельные, пулевые ранения головы, сопровождавшиеся значительными разрушениями костей свода и основания черепа.

Все это указывает на расстрелы военнопленных из винтовок или карабинов на весьма близком расстоянии. Общее количество расстрелянных и похороненных на территории Корнич-болота, по свидетельским показаниям и данным экспертизы, превышает 30 тысяч человек.

Дико выглядят не только место (см. фото в начале С. 11) и обстоятельства трагедии. Шокирует безразличие «общества» к своей истории, его способность «глотать», что преподносят, думать, что прикажут. А разным «профессионалам» за «реконструкцию» получать ещё и вознаграждение.

Устоялась ложь о якобы внезапном нападении Германии. Она культивируется исключительно в оправдание беспомощности и бесполезности того, что называется «армией», «военной промышленностью».

Все знали о грядущей войне, вот только никто не предполагал, что она будет такой и так скоро. А часть общества, попавшая под жернов новой системы, ждала перемен с надеждой, полагая, что хуже чем есть уже не будет, ждала перемен, как сегодня ждут «выборов». В оперативных довоенных сводках НКВД эти настроения просматриваются и опровергают выводы современных летописцев-сказочников. Войну ждали.

Их убивали технологично, как скот в фильме «В год тринадцати лун» (In einem Jahr mit 13 Monden») Райнера Вернера Фасбиндера. Молодых воинов-профессионалов, партийных, комсомольцев, евреев заводили тройками, ставили на колени или приказывали лечь. Для них навсегда в той войне победил вермахт. Уверен, многие из них проклинали свою судьбу, власть, военное «руководство» и собственное бессилие. Ведь со школы система готовила к чему-то большому, к подвигу, самопожертвованию, а всё закончилось так просто и так быстро... Расстреливал вермахт или специальная команда, а вот завели их в траншеи на перепаханное поле со странным названием урочище Уручье сталины, пономаренки, павловы, ...

Два года назад просто открыл в OziExplorer лист карты РККА 25к «N-35-80-А-б (клх. Большевик)», 1934 г. издания и с помощью инструментов программы выстроил фигуру пересечения окружностей в 250 и 800 метров, согласно документу, приведённому выше («...В урочище Уручье на 9-м километре по автомагистрали Минск — Москва, в 800 метрах от магистрали и в 250 метрах от дороги на Раков...»). Из полученной фигуры построил трек в .GPX и загрузил в навигатор с той же картой РККА в .JNX. Проверять современное местоположение по SAS.Planet не стал, предполагая увидеть следы траншей, следы копателей, гильзы от карабина... От увиденного был шок и одно восклицание: «какой идиотизм!»

Накануне 75-летия дня Победы и минского военизированного спектакля в память о погибших повторил все построения в Global Mapper для более точного и подробного представления района трагедии с наложением разных источников, которые наглядно отображают ещё и разрушение природы, деградацию народа Беларуси. Пришло время поделиться. Все материалы будут представлены в проекции Transverse Mercator и обрезаны одинаково по километровой сетке в СК-42, которая нанесена жёлтыми линиями. Дополнительно красным цветом нанесена километровая сетка, близкая к довоенной системе координат с указанием километров. Размеры всех растров 2 метра на пиксель. Красный пунктир — роварный (велосипедный, 28") трек к месту массовых расстрелов вероятно 1941 года (красный многоугольник). Фотоснимок был сделан в направлении этой фигуры. Привязку легко сделать по углам километровой сетки. Первая карта — результат склейки листов РККА 25к «N-35-80-А-б (клх. Большевик), 1934» и «N-35-80-Б-а (Королев Стан), 1934». Эти листы вместе с другими на так называемый Минский укрепрайон (дурь, бесполезное закапывание средств и сил) — военный трофей вермахта, а гриф секретно стал фикцией, так как сегодня они оцифрованы на Западе и доступны всем, являются своеобразным символом разгрома РККА в 1941-м.

Родина обрастает помойками-полигонами, виртуальный мир не исключение. Единственный толковый материал по теме, касающейся трагедии так называемого урочища Уручье, собран Олегом Ивановичем Усачёвым в статье «Обелиск на 9-м км Московского шоссе», за что ему благодарность. Автор в статье приводит карты в виде иллюстраций, но здесь этот материал будет представлен «профессионально», с возможностью сравнения и использования на местности, в качестве пособия туристам (если такие ещё остались), всем, кто захочет увидеть иную Беларусь.

Ниже привожу ссылку на файл «Ur. Uruczcza.kmz», который можно использовать для точного определения места расстрелов в программах Google Earth, SAS.Planet. Внутри четырёхугольника находятся 10 прямоугольников с размерами, соответствующими размерам в Акте комиссии: размеры 8-ми могил — 21x5 метров, одной — 35x6 метров и одной — 20x6 метров.... Таким образом, безусловно, показано не фактическое их расположение, а чисто сравнительное. Ямы-могилы в документе не называют братскими, хотя они мало чем отличаются...

26 апреля 1986 года произошла техногенная катастрофа, погибли люди (всем, кто ещё не видел, рекомендую мини-сериал «Чернобыль», 2019). Был суд и разбирательство, у человечества появился шанс, что подобное с такими причинами больше не повторится.

22 июня 1941 года из-за преступной халатности руководства СССР произошло военное преступление, более 3, 5 миллиона военных РККА взято в плен, большинство погибло (в том числе в урочище Уручье). Это военное преступление явилось причиной геноцида по отношению к евреям и «неполноценным», гибели мирного населения из-за партизанской тактики ведения войны, уничтожения природных богатств, культурных ценностей. Суда и разбирательства не было, что привело к новой катастрофе и массовой гибели граждан, начиная с развала Родины в 1991-м.

https://cloud.mail.ru/public/49Rd/uBtK1esCz/

В который раз вместо ответа на вопрос «почему?» накануне рассвета 22 июня говорят о победе. Чьей победе? Более уместно говорить о вине и о том, как сберечь память, как жить и не пустить или изгнать чужаков («инвесторов» и пр.), возродить жизнь на отвоёванной земле, после того, как её бросили поколения, выродившись в железобетонно-панельное ничто, разменяв свободу на комфортное рабство. Как из рабов вновь стать хозяевами на своей земле, беларусами.

Когда-то была небольшая западнобеларуская деревушка в несколько дворов, но военное преступление 22 июня 1941 г. перечеркнуло всё. Погибли все. Два памятника разных эпох у перекрёстка старой дороги-улицы и шоссе, по которому ежеминутно проносится безумное сегодня. Всё формально как-бы увековечено, да только название селения указано ошибочно (это всё равно, что место трагедии, деревню Хатынь, назвать, например, деревней Мокрадь, что рядом). И это в эпоху компьютерных баз, паспортов, каталогов и прочей «показухе» с памятью. Специально спрашивал местных из соседней жилой деревни, всё правда.

Дам слово беларускому писателю Янке Мавру1, его дневниковые записи (не позднее июля 1941 г.) были опубликованы в книге «Беларусь в первые месяцы Великой Отечественной войны (22 июня — август 1941 г.) : док. и материалы / сост. : В. И. Адамушко [и др.]. — Минск : НАРБ, 2006. — 458 с.». Оригинальный текст с комментариями скопирован с оригинал-макета и подан курсивом. Полужирным шрифтом позволю себе выделения.
22 июня. Война! Город2 приготовился к долгой войне. На всякий случай ожидали ночной бомбардировки, но ее не было.

23 июня. Масса наших самолетов. Целый день шум в воздухе. И среди них вдруг зловещий, длинный самолет врага. Стрельба по нем, погоня. Но на аэродром бомбы сброшены, Лошица3 сожжена. Весь день сновали над городом «безвредные» немецкие самолеты. Ночью снова тишина. По плану в этот день немцы уничтожали Молодечно, Лиду и др.

24 июня. 9 часов — стальной густой треугольник из 40 самолетов. Город запылал. А дальше — через каждые 15 минут. «Хоть бы передышку дали!» — крикнула одна женщина в очереди за хлебом. Пришла страшная ночь. Море огня и дыму. Часа в два вдруг взрывы бомб. Но самолетов нет. Оказывается, это были бомбы замедленного действия. Мужественная смерть электростанции.

25 июня. Продолжение бомбардировки. Самолетов немного, но методично, через 15—20 минут. Наши зенитки немного постреливают, но стычки в воздухе ни одной. Немцы полные хозяева, летают низко. Утром узнаем, что город оставлен властями. Каждый стал думать сам о себе, т. е. пешком, кто в чем был, ринулись на восток. Наша соседка погрузилась, и поехала машина, а ребенок остался. Якимович4 и его жена, Лыньковы5, Гурские6, Скоковы, Гришнеры.

Сказочный город и освещение. И «они» в воздухе, бомбят. Скелеты домашних скарбов. Жареная курица на родном пепелище. Мирно горящая школа. Вереницы пеших беженцев. «Слава богу, спаслись от бомбежки!» Но… на дорогах то же самое! Прячущиеся по лесам толпы мобилизованных. Самолеты, цепляющиеся за деревья. Чьи? Иногда он обстреливает, иногда его обстреливают, иногда так. Навстречу одиноко и сиротливо ползут на лошадях 4 гаубицы. Две цистерны прячутся в лесу. Тихо, спокойно, безлюдно, сонно. Неужели есть человек, который управляет здесь?

Вечереет. Подошли к тихому лесному полустанку Озерище. Тишина, спокойствие. Вяло выгружаются с платформ грузовики. Один за другим проходят из Минска составы, даже прошел последний «нормальный» пас[сажирский] скорый поезд. Полупустой, но не остановился. Многие пошли пешком на след[ующую] станцию — Колодищи: там поездам «полагается» останавливаться.

Мы влезли в товарный вагон разгружаемого состава, который отправится «через час». Солнце заходит. Тишина. Наконец-то можно отдохнуть от бомбардировки! Но нет: снова трескотня, бомбы… А в закрытом вагоне, ничего не видя, это гораздо хуже, чем раньше. Хоть бы скорей поезд тронулся! Ночью немец не бомбит, и можно было бы спокойно доехать до Борисова (к[и]л[о]метров 70). Но поезд стоит. И все время наполняется беженцами. Чего поезд ждет? Бомбежки, что ли? Нервы напрягаются. С ужасом ждем рассвета… Так простояли всю ночь. «Взяты Кенигсберг и Данциг». «Берлина нет». «Гитлер ранен и бежал». «Взяли Румынию и … Турцию».

«Взяты Кенигсберг и Данциг». «Берлина нет». «Гитлер ранен и бежал». «Взяли Румынию и … Турцию». Речь идёт, вероятно, о листовках для немцев и населения. Очень интересный вопрос, когда и кем они были составлены, отпечатаны, порезаны, упакованы и разбросаны, если 25 июня «город оставлен властями»? Моё примечание.

26 июня. Тронулись с рассветом, когда действительно началась бомбежка и пулеметный обстрел. При каждом налете поезд останавливается, а так как налеты беспрерывные, то за весь день мы проехали км 30—40. Нервы!..

Два красноармейца. Один снял шапку и вытер пот. Истошный крик одного дяди: «Ты кому это кепкой махал? Держите его!» Человек 20 сразу поверило. Схватили его. Потребовали документы. «Немецкий документ!!!» — завопил один бледный парень. «Сдали шпионов», а через некоторое время схватили одну девицу. Та кричит: «Мама!» Ее тащат. Мама кинулась спасать. «Привлечены» к ответу.

А самолеты регулярно, методично прилетают с одной и той же стороны, пролетают над поездом, улетают к Борисову, затем возвращаются и обстреливают нас из пулемета. Некоторые кидают бомбы тут же, на жалкую избушку (два случая), на шоссе за несколько десятков метров от нас. И два раза за один рейс поезд останавливается, и пассажиры в ужасе мечутся. Хуже всего бывает, когда красноармейцы начинают метаться, тогда «штатские» совсем с ума сходят. И наоборот: пример спокойствия так же эффективен. В этом пришлось убедиться на своей шкуре. Я и дочь довольно скоро привыкли к обстрелу, учли степень опасности, освоились с положением — и были спокойны. И тогда ко мне стал тянуться весь вагон: спрашивать, что делать им? Куда ехать? Куда мы едем? Скоро ли приедем? Почему мы стоим? Скоро ли поезд тронется? Что с нами будет впереди? Победим ли мы немца? Будет ли самолет нас бомбить? Попадет ли в нас? и т. д., до бесконечности. Я сидел спокойно в углу и ни во что не вмешивался, но на меня смотрели как на обладателя секрета спасения. Если бы я сказал: вылезть и пойти в лес, в болото — все беспрекословно последовали бы за мной. Им всем хотелось, чтобы я взял эту власть, они намекали на это. И только потому, что я был спокойным.

Вот человек соскочил на вспаханное поле и пополз по нему, след оставляет, пылит. Чего он ползет? Куда? Зачем? Самолет пролетает в стороне. Теперь я убедился, что храбрость — это здравый смысл. Дочь моя (16 лет) очень и очень боится, но в глазах спутников она храбрая, потому что не мечется и ориентируется в положении.

Под вечер эшелон прочно стал между Смол[евичами] и Жод[ино]. Самолеты хозяйственно снуют и бомбят шоссе и избушки. Справа догорают две избушки, общей стоимостью во много раз меньше бомбы. Вот самолет совсем опустился и долбанул другую избушку. Один из тройки вдруг загорелся и камнем упал. Взрыв. Радостные крики у нас. Каждый сам[олет] считает своим долгом обстрелять нас из пулемета.

Толчок. Впоследствии узнали, что сзади эшелон стукнулся в нас: три платформы взгромоздились друг на друга. Есть жертвы.

Пролетело 9 тяжелых бомбардировщиков. Сейчас они будут возвращаться назад. Одна женщина закричала: «Сейчас они вернутся! Кто хочет, пусть ждет, а кто хочет, пусть уходит». И сейчас же поднялась паника: десяток семейств со всем имуществом кинулись из вагона. Нас осталось семейств шесть. Почему они побежали именно теперь? Через некоторое время вернулись.

Темнеет. Тишина. Может быть, сегодня уже не будет? Нет, еще летят. У кого-то опрокинулась бутылка. Все на него: «Осторожней! Чего стучишь!» Кто-то громко слово сказал. Все на него: «Тише!» Принесли двух раненых. Строгий дядя, впоследствии удравший.

Он все командовал…

Страшная ночь. Тишина. Вздрагивания и раздражительность. Битва. Раненые. Газы! Изгнание. Возвращение. Снова тишина. Канонада. «Ошибка!» Силуэты танков. Тишина. Снова «ошибка». Дрожащий молодой человек. Рассвет. Таяние эшелона. «Сборы» в дорогу (раненым подушки и калоши, чайник, даже кружку).

Пешком в Борисов (30 км).

«Каждый решает этот вопрос по-своему!» Безлюдье. Воронки. Хозяйственные самолеты. Поскрипывание танка за насыпью. Наш самолет над кустами.

Одичавшая жена командира. Мать и трое детей. «Три капитана» с венками из колосьев. Вещи по дороге. Машина и труп шофера. Хромой и придавленный. Наш самолет над кустами. Странный танкист-командир.

Самолеты летят и бомбят Борисов. Значит, там то же, что и в Минске. Значит, мостов там нет. Как переправиться через Березину? И стоит ли идти туда? Таковы чувства были у всех пешеходов. И вдруг парень на рельсах: «В Борисове все благополучно; мосты целы; поезда ходят». Как ринулись все вперед! Осталось 12—15 км.

Горелый лес — граница бомбежки. Свисток паровоза! Бронепоезд, красноармейцы на площадке, жизнь, активность! Вот граница бомбежки. Какой контраст с безжизненной полосой, где хозяйски работал враг на самолете.

Попали на машину. Переехали на тот берег Березины. Вот где конец бомбежке! Но… воронки на шоссе. Разбитые машины. Беженцы, войска, движение, потому что ночь.

Крупки. Здесь, вероятно, можно спокойно сесть в поезд. Но… с трудом втиснулись на платформу под трактор. Повторилось путешествие из Озерищ. Точь-в-точь такое. Те же самолеты, тот же обстрел и паника. Станции самоэвакуируются (Толочин). Жажда. Ползущая по ниве и куляющаяся машина. То же состояние на много часов.

Под вечер приезжаем в Оршу. Первая встреча: пузатые кони, горелое белье, труп на полотне. Въезжаем в гущу составов, и за нами самолеты. Они сейчас будут бомбить гущу. И деться некуда. Хоть бы один день отдыха! В Орше чувствуется хаос… Стоим ночь. Полдня. (Добывание в дороге воды, пищи). Выехали с новым, специальным эшелоном. Куда? Гос[ударственная] тайна. Наша разведка разузнала: Пенза. Поехали. Вот теперь отдохнем от самолетов! Но… нет! Подъезжаем к большому красивому городу, на горах. Смоленск? Нет, Витебск. Почему? Витебск — первый организованный город. Самолеты здесь отбиваются и продукты есть.

Опять на север. Озера, Невель. Великие Луки! Куда нас везут? Тайна. В Великих Луках последний обстрел. А дальше — Бологое, Рыбинск, Ярославль, Иваново, Леденево7.
Умирающая мать в будке.8

БГАМЛИ, ф. 290, оп. 1, д. 64, л. 1—1об. Подлинник. Рукопись. Опубликовано: Неман. 1989. № 11. С. 131—133.

1 Мавр Янка (наст. Федоров Иван Михайлович; 1883—1971), писатель.
2 Имеется в виду Минск.
3 Пригород Минска, ныне в черте города.
4 Якимович Алесь (Александр) Иванович (1904—1979), писатель.
5 Семья Лынькова Михася (Михаила) Тихоновича (1899—1975), писателя, председателя Союза писателей БССР (1938—1948).
6 Семья Гурского Ильи Даниловича (1899—1972), писателя, редактора газеты «Літаратура і мастацтва» (1935—1941).
7 Так в тексте. Вероятно, имеется в виду р. п. Лежнево Ивановской области.
8 Предложение дописано внизу листа на полях.

Урочище Уручье. Есть сомнение, что это название в Акте Минской областной комиссии содействия в работе ЧГК СССР о массовом истреблении гражданского населения и военнопленных на территории Минска и его окрестностей в 1941—1944 гг. от 13 августа 1944 г. настоящее, не придумано. Вот как выглядела местность в XIX в. вокруг района будущей трагедии, помеченного красным четырёхугольником.

Это фрагмент листа 3-х верстовой Военно-топографической карты европейской России (ВТКЕР) 1865—1868 гг. рекогносцировки, на котором позволил себе некоторые искажения для компенсации ошибок топографов и картографов XIX в. Целиком этот лист «Рядъ XV. Листъ 6», изданный не раньше 1874 г., был здесь опубликован ранее, но без искажений, только с конвертацией из проекции Бонне в проекцию Меркатор. Фрагмент больше предыдущего на пару километров в сетке СК-42 для большей информативности.

Вокруг видна нетронутая природа и даже «игрушечная» железная дорога того времени на дровах-угле гармоничнее и экологичнее разрушительного монстра — «беларускай» чыгунки. Квадратные километры карты дышат свободой, хотя империю не назовёшь демократической, справедливой. Словоблудием о заботе и здоровье здесь не занимались, крепостное право отменено недавно, а дурные восстания оппозиции подавлены со всеми последствиями даже для тех, кто не имел к ним отношения. Но была иная свобода. Лошадей и коров здесь ценили и любили, ходили на вольном выпасе свиньи, козы, гуси, куры. Всем этим управлял трудовой люд, обрабатывал и берёг пахотную землю, пастбища, лес. Имперские этнографы описали быт и культуру этих трудяг, дали определение этому народу.

Сегодня в такой гуманной и демократической системе коровы, бычки, свиньи, куры очутились в освенцимах, майданеках, треблинках, собибурах (собиборах), одинокая лошадиная сила никому не нужна... Уверен, что на квадратных километрах указанного фрагмента карты сегодня нет ни одного свободного и счастливого животного, кроме любимых лошадей которых можно пересчитать пальцами одной руки. Куры и гуси не ходят по деревням, так как деревни (или их сущность) уничтожены. А «народ»? Он вымер и выродился. Поколения разрушителей и бездельников присвоили его название, растоптали всё нематериальное, разменяли свободу и совесть на комфорт лагерной системы, существуют в долг и распродают богатства земли, её недра и саму землю (всего на 100 лет!), враги сами себе.

Какая-то «журналистка» из телепропаганды («канал каштовностей») рассуждая о народе, традициях, упоминала сравнительные слова «флэшка», «форматирование». С таким «развитием» мысли и «преемственностью» можно смело утверждать: это уже не «флэшка» — шнурок от неё...

Было ли урочище Уручье в районе массовых расстрелов? На карте видна местность в низине, поросшая лесом, хмызняком. Дорога и люди обходили это место.