Туризм и спорт в Беларуси. Свободный сайт для планирования событий спортивной и туристической тематики. Здесь те, кто гоняет во всю мощь.
Чем они так фотографируют? как потом обрабатывают? Сказка #)
Как обрабатывают, примерно понятно. А вот для сьемки, действительно потребовался хороший аппарат. Стекло и матрица. Может быть, и встроенная пре-обработка. Сейчас это практикуется у продвинутых брэндов.
Снимки, и правда, несколько ошарашивают своей деталировкой и гаммой.
Снимки, и правда, несколько ошарашивают своей деталировкой и гаммой.
Насколько я помню, он профессионально занимается фотографией. :|)
Цитата сообщения от croco67 отправленного 10 Фев, 2012 в 23:04
Снимки, и правда, несколько ошарашивают своей деталировкой и гаммой.
Насколько я помню, он профессионально занимается фотографией. :|)
Не сомневаюсь. Но фотография, как и живопись, музыка и поэзия -- это свойство души.
это свойство души.
Конечно, это на первом месте.
Как это знакомо, а? ;D
Как известно, при езде велосипедист соприкасается с велосипедом в пяти местах. При этом руки и ноги не так подвержены истиранию, как пятая точка – датчик велосипедной усталости. Этот биологический прибор особенно сильно начинает зашкаливать на жаре. Он становится красным, иногда прыщавым, и требует постоянной смазки и проветривания. Благо, что трасса совсем безлюдная и можно подолгу бесстрашно стоять со спущенными штанами прямо посреди дороги, вентилируя место максимального износа организма.
+1
читаешь, и перед глазами бело-зеленый тюбик Спасателя,.. и утренний моцион #) .. через несколько дней движения отточены до совершенства |-))
Снова наши люди! :|) ...
– Она завидует и сказала: «У велосипедистов такие задницы!» :|( :|) :|) Гималайские серпантины 2008
п.с. а я слышал другое выражение... ;D
- У велосипедистов такие кусты спереди!!!! :|)
Снова наши люди! :|) ...
...
Мне вот в быгэрцах все нравится,.. но!
Немного мозолят взгляд палочки для подпорки |-))
Зачем?? Желание остаться масимально чистыми?, Так вроде в первый же день в пыльной буре с дождем уделались по самое немогу,..
короче неопнятно...
Немного мозолят взгляд палочки для подпорки |-))
Зачем??
Когда-нибудь тебе придется паковаться среди степи, к примеру... и ты все поймешь, а потом просто будешь возить найденную по случаю палочку с собой и использовать ее при остановках. :|) Ведь удобно же, правда?
Ну натурально так!
7Б! мог и сам допереть!
мог и сам допереть!
Еще добавлю, что положить вел весом в 50 кг проще, чем потом поднять с земли. Так? :) Т.е. лучше пусть он просто стоит.... ;D
Спать еще рано, а есть никогда не поздно и все время хочется.
;D Почти как перл от дяди Ромы, про "есть не останавливаясь - я всегда согласен"
… В экспедиции принято недоедать и худеть. Не бывает толстых тибетцев …
|-)_)
Еще добавлю, что положить вел весом в 50 кг проще, чем потом поднять с земли. Так? :) Т.е. лучше пусть он просто стоит.... ;D
не всегда все так сладко
Мы слезли с велосипедов, поставили их на подножки. Один за другим «кони» от ветра тут же повалились на землю. Пришлось их там и оставить.
;D Почти как перл от дяди Ромы, про "есть не останавливаясь - я всегда согласен"
Протестую! В оригинале звучало так - есть без остановки - я всегда согласен! ;D
п.с. третий отчет читаю и один вопрос - почему они все едут без предварительной акклиматизации? Время жмет?
п.с. третий отчет читаю и один вопрос - почему они все едут без предварительной акклиматизации? Время жмет?
в каментах проскакивало мнение, что чем быстрее и дольше крутишь педали - тем быстрее проходит "горняшка"
именно поэтому больше всех страдал Чен, покручивая баранку джипера :|)
в каментах проскакивало мнение, что чем быстрее и дольше крутишь педали - тем быстрее проходит "горняшка"
именно поэтому больше всех страдал Чен, покручивая баранку джипера :|)
Почитай альпинистов, ту же "Категорию трудности", к примеру и ты поймешь о чем я. Пренебрежение правилами акклиматизации привело к множеству трагедий. А о том, что движение спасает - это давно известный факт.
Теперь ко мне подошел Пискулов.
- Можешь?
Я сперва промолчал, потом спросил:- А ты?
Он не ответил. Я приподнимаюсь на локтях и, глядя ему в глаза, спрашиваю:- Объясни, для чего? Смысл?! Чтобы в карточку записали "пик Коммунизма"? Объяснишь - встану... Не четвереньках буду карабкаться, пока ноги не протяну...
- Чего объяснять? Нынче утром спроси тебя так, ты бы сказал -; это, мол, философия старости! С такой нельзя жить - можно только доживать...
- То утром, а то теперь... от того Шатаева духу не осталось!
- Чушь! - Это опять Кавуненко. Он подошел и не сел, а буквально упал на "пятую точку". - Пусть полежит еще минут пятнадцать. Не сможет, пойдем вниз... Только учти: это не ты, а гипоксия в тебе говорит... Ты ведь по медицине спец. Небось в лагере новичкам говорил: .горная болезнь, дескать, сопровождается апатией, потерей аппетита... Мол, не только к еде, но и к жизни... Пошли, Юра, - обратился он к Пискулову. - Пусть полежит еще. Он выскочит - я его знаю.
"Философия старости... Доживать, а не жить" - умозрения чудаков. Но в одном они правы - вчера я действительно сказал бы что-то похожее... Это я помню... Так когда же я болен - вчера или сегодня? Стоит человеку трезво заговорить, как чудаки эти тут же приписывают все болезни...
У меня ничего не болит. Я только чувствую немощь, похожую на ту, что во сне не дает человеку двигаться - убегать, догонять, защищать и защищаться... Чувствую какую-то меланхолическую и приятную жалость к себе. И еще: странное ощущение вялого, ленивого движения крови...
Я и без Кавуненко знаю, что это гипоксия. Но только смутной, точно чужой логикой, без малейшей внутренней веры понимаю связь между болезнью и образом мысли... Я подумал, что живем по русской поговорке - верим до конца только в то, что можно пощупать.
А здоровье лежит у подножия. Ибо горная болезнь убывает с каждым метром вниз так же, как и нарастает с высотой. Только... не все ли равно?
Володя и Юра копошатся в пещере. По очереди они выползают из нее, волоча за собой штормовку, груженную снегом. Ко мне они не подходят - неужели так долго длятся пятнадцать минут? Каждый раз я с опаской смотрю на выход - появятся вместе, значит, ко мне... Я должен ответить им: вверх или вниз. А мне не хочется ни туда, ни сюда. Только лежать - неподвижно, спокойно...
Прав тот, кто видит счастье в покое... Если б не эти двое! Почему всегда получается так, что мы не можем быть счастливы до конца? Что-то всегда омрачает... Кто-то всегда омрачает. Нет кого-то, чего-то - есть пугающие перспективы. Или возможность пугающих перспектив... Словно меда без дегтя и быть не может в природе...
Сейчас я должен сказать: вверх или вниз - одно из двух. Третье желанно, как счастье, и близко, как локоть... Но третьего не надо... Сами обессиленные, измотанные, они не дадут мне покоя. Разве они поверят, что для меня хорошо то, что считается плохо? Они скажут - это философия старости...
..."Философия старости"! - бред легковерных младенцев... Остаться бы одному и лежать... Лежать, и больше ничего. Думать? Теперь и думать не хочется... Только лежать. Слово "хочется" теряет смысл. Я перестаю его понимать, как насытившийся чувство голода. Меня покидают желания... Когда и лежать не захочется, что тогда? Что может еще остаться? Что?! "...Доживать, а не жить..."
Я вдруг подумал: умирают как засыпают - емкое сознание становится плоским, потом линейным, после переходит в редеющий все больше и больше пунктир... И пустота... я ощутил ее в себе - крутящую, тошнотворную, взрывчатую, все перевернувшую пустоту... '
...Внезапная и мгновенная сила словно всосала все мои внутренности, подтянула их к горлу, и опустевшая грудная клетка заполнилась густым, распирающим страхом...
Страх тогда отвратителен, когда он сочится тоненькой, хилой струйкой, брызгами кислоты разъедает душу, парализующим ядом проникает в кровь... Мощный взрывчатый страх, тот, что приходит не всегда и не к каждому, поит человека небывалой силой, дает ему ясность мысли, реакцию и точность мангусты, вызывает чувство внезапной омоложенности и потому порою оставляет у человека пожизненные впечатления полнокровно прожитых минут. Кто испытал такой страх, знает, что это так. Страх - это жизнь! Бывает, что он похож на радость. Я понимаю это теперь. Понимаю, что он-то и вывел меня из состояния отрешенности, безразличия, вернул волю к сопротивлению.
Я крикнул, наверное, слишком громко и слишком истерично - ко мне торопливо и испуганно двигались Кавуненко и Пискулов. В руках у Юры была пила, которой он, видимо, только что резал фирн.
Я стоял на коленях. Как и когда успел это сделать-не заметил, но почувствовал, что могу встать на ноги в рост. Однако подниматься не стал - сообразил, что делать этого не следует: слишком большая нагрузка сразу, можно потерять сознание.
Меня слегка покачивало, и Пискулов, заметив это, сказал:- Ложись, ложись... Сейчас "упакуем" в спальный мешок и пойдем вниз...
- Погоди... - перебил его Володя. - Что, решил?! - Он показал пальцем на вершину. И, не дожидаясь моего ответа, хлопнул по плечу Пискулова. - Я же говорил - выскочит...
- Надо спускать, Володя...
Володя смотрел на меня весело, не обращая внимания на слова Юры. Пискулов не учел: мы с Кавуненко не первый сезон в одной связке...
Я потянулся к пиле. Пискулов растерянно убрал ее за спину.- Пилу дай... - сказал я.
- Зачем?!
- Дай пилу, тебе говорят! - гаркнул на него Кавуненко.
"...Двигаться, двигаться! - думал я. - Это все говорят: и теоретики - доктора и практики - альпинисты. Только одно лекарство, одно спасение. Что-то как-то делать - сидя, лежа, ползком..."